Первое высказывание из книги Целестия:

праведники делают больше, чем Бог заповедал людям

13. 29.Затем были предложены как обвинения [высказывания], относящиеся к книге Целестия [1], а именно, что она содержит в каждой из ее глав, но скорее по общему смыслу, а не дословно. В его книге это излагается более пространно, но те, кто подали [обвинительную] записку против Пелагия, сказали, что не могут включить в нее все это [2]. Итак, они отметили, что в первой главе книги Целестия написано о том, что (20) «мы делаем больше, чем приказано в законе [3] и в Евангелии».

Ответ Пелагия:

сказанное относится к отдельным добродетелям,

например, к девству, которое не является заповедью

На это Пелагий ответил (20а): «Они [4] представили это как сказанное нами; однако нами это было сказано в смысле слов апостола о девстве, о котором [апостол] Павел говорит: Я не имею [об этом] заповеди Господа [5]». Собор сказал: «Это принимает и Церковь».

Комментарий Августина:

судьи одобрили ссылку Пелагия на слова апостола Павла о девстве,

однако в книге Целестия высказывание имело иной смысл, о котором судьи не знали

Я прочитал, в каком именно смысле Целестий поместил это [высказывание] в свою книгу, — если только он не станет отрицать, что она написана им. Как видно, он говорит это, убеждая в том, что мы благодаря природному свободному решению имеем весьма значительную способность не грешить, поэтому делаем даже больше, чем заповедано: ведь многие соблюдают постоянное девство, которое не заповедано, тогда как для того, чтобы не грешить, достаточно соблюдать лишь то, что заповедано. А судьи, когда они одобрили то, что было сказано Пелагием, поняли это не в том смысле, что те, кто соблюдают девство, которое не заповедано, соблюдают также помимо него вообще все заповеди закона и Евангелия, но лишь в том смысле, что девство, которое не заповедано, больше чем целомудрие в браке, которое заповедано. Поэтому, разумеется, соблюдать первое — большее дело, чем соблюдать второе, однако ни то, ни другое не приобретается без благодати Бога. Ведь апостол, рассуждая на эту тему, говорит: Я хочу, чтобы все люди были, как я сам, но каждый имеет собственный дар от Бога, один так, другой иначе [6]. И когда Самому Господу ученики сказали: Если такова обязанность человека к жене, то нет пользы вступать в брак, — или, как лучше сказать по-латыни: То нет пользы жениться [7], тогда Он сказал: Не все вмещают это слово, но те, кому дано [8]. Итак, епископы провозгласили, что Церковь принимает это, [а именно], что постоянное девство, которое не заповедано, — это нечто большее, чем чистота в браке, которая заповедана. А в каком смысле сказал эти слова Пелагий или Целестий, судьи не знали.

Другие высказывания из книги Целестия:

получение благодати Бога зависит от воли и заслуг человека

14. 30.Далее были предъявлены Пелагию как обвинения другие наиболее важные главы Целестия, несомненно, подлежащие осуждению; если бы Пелагий не анафематствовал их, то он сам, без сомнения, был бы осужден вместе с ними. [В обвинительной записке было сказано [9]]: «В третьей главе Целестий писал, что (21)«благодать Бога и [Его] помощь не подаются нам для отдельных действий, но заключаются в свободном решении, или в законе и учении»; и еще, что (22)«благодать Бога дается в соответствии с нашими заслугами, поскольку Бог показался бы несправедливым, если бы дал ее грешникам»; и он сделал вывод такими словами: «Поэтому и сама благодать помещена в моей воле; [она зависит от того], буду ли я достоин или недостоин. Ведь если мы делаем все посредством благодати, то, когда грех побеждает нас, он побеждает не нас, а благодать Бога, которая всеми способами хотела помочь нам, но не смогла»; и еще он говорит: (23) «Если, когда мы побеждаем грехи, это [делает] благодать Бога, тогда Сам [Бог] виноват, когда грех побеждает нас, поскольку тогда Он в любом случае либо не смог, либо не захотел сохранить нас [от греха]»».

Ответ Пелагия:

ему неизвестно, принадлежат ли эти высказывания Целестию,

однако он никогда не разделял их и анафематствует их сторонников

На все это Пелагий ответил: (21а–23a) «Принадлежит ли это Целестию, — пусть исследуют те, кто говорят, что это слова Целестия; я же никогда этого не придерживался, но анафематствую всякого, кто этого придерживается». Собор сказал: «Святой Собор принимает тебя, таким вот образом осуждающего превратные слова».

Комментарий Августина:

кто бы ни высказывал эти мнения, очевидно,

что теперь они окончательно осуждены как ересь

Что касается этих [высказываний], то, безусловно, для всех очевидны и ответ Пелагия, анафематствовавшего их, и вполне однозначный приговор епископов, осудивших их. Пусть остается сомнительным или тайным, думали ли согласно с этими [высказываниями] или все еще продолжают так думать сам Пелагий, или Целестий, или оба вместе, или никто из них, или другие люди вместе с ними, или кто-то под их именем, — но на этом суде в достаточной мере было объявлено, что все это осуждается, так что сам Пелагий тоже подлежал бы осуждению, если бы он не осудил все это. Теперь, после этого суда, если мы станем оспаривать такого рода изречения, мы, конечно же, будем вести спор против [уже] осужденной ереси.

Дополнительное рассуждение Августина:

осудив приведенные выше положения Целестия,

Пелагий тем самым осудил и те неправильные представления о благодати,

в следовании которым Августин его прежде подозревал

14. 31. Хочу сказать еще кое о чем поподробнее [10]. Прежде [11], когда Пелагий говорил, что «человек может быть без греха, если [ему] помогает благодать Бога», я опасался, не называет ли он здесь благодатью способность созданной Богом природы, обладающей свободным решением, — ведь так сказано в его книге, которую я получил со свидетельством, что она написана им, и на которую я составил ответ [12], — и не ошиблись ли в таком случае судьи, не зная [о сказанном в этой книге]. Однако теперь, когда он анафематствовал тех, кто говорят, что благодать Бога и [Его] помощь не подаются для отдельных действий человека, но заключаются в свободном решении или в законе и учении, — [теперь] с достаточной очевидностью выяснилось, что он говорит именно о той благодати, которую проповедуют в Церкви Христовой, которая подается как поддержка Святого Духа [13], чтобы она помогала [нам] в отдельных действиях. И потому мы всегда молимся о своевременной помощи, чтобы нам не оказаться введенными в искушение [14].

Я также уже не страшусь того, что Пелагий, быть может, сказанное им: «Никто не может быть без греха, если он не обладает знанием закона» [15], объяснял таким образом, что предлагал считать знание закона тем, что помогает [людям] быть без греха, и хотел, чтобы под благодатью Бога понимали это самое знание закона. Вот, он анафематствовал тех, кто так думают; вот, он не хочет, чтобы мы под той благодатью, которая нам помогает в отдельных действиях, понимали природу со свободным решением или закон и учение. Итак, что же остается Пелагию, если не мыслить здесь именно о той благодати, о которой апостол говорит, что она подается как поддержка Святого Духа [16]? О ней Господь говорит: Не думайте, как или что сказать, поскольку в тот час вам будет дано, что сказать; ведь не вы будете говорить, но Дух вашего Отца будет говорить в вас [17].

Нет нужды теперь бояться и того, что Пелагий говорил как о помощи о природе свободного решения [18] и об учении закона, когда он прежде сказал: «Все [люди] руководствуются собственной волей», и объяснил: «Я сказал это для защиты свободного решения [воли], которому помогает Бог, если оно избирает доброе» [19]. Ведь поскольку он справедливо анафематствовал тех, кто говорят, что благодать Бога и [Его] помощь не подаются [людям] для отдельных действий, но заключаются в свободном решении или в законе и учении, то вполне понятно, что, помимо свободного решения или закона и учения, благодать Бога и [Его помощь] подаются [людям] для отдельных действий, и поэтому Бог руководит нами в отдельных действиях, когда мы действуем правильно, так что не напрасно мы говорим в молитве: Направь мои пути по Твоему слову, чтобы не господствовала надо мной всякая неправда [20].

Следующее положение из книги Целестия и ответ на него Пелагия;

этот ответ побуждает Августина вновь относиться к Пелагию с подозрением

14. 32. Но то, что следует [в соборных деяниях] после этого, вновь пробуждает во мне беспокойство. Ведь когда ему были предъявлены в качестве обвинений [высказывания] из пятой главы книги Целестия, в которых утверждается, что (24) «каждый человек может иметь все силы [21] и благодатные дары», и [тем самым] устраняется то различие благодатных даров, которому учит апостол [22],тогда Пелагий ответил: (24а) «Это [действительно] было нами сказано, однако они порицают это по злобности и невежеству. Ведь мы не устраняем различие благодатных даров, но говорим, что Бог подает все благодатные дары тому, кто достоин их получить, как Он дал их апостолу Павлу». На это Собор сказал: «Надлежащим образом и согласно с церковным взглядом Пелагий выразил свое мнение о благодатных дарах, которые содержатся в святом апостоле».

Комментарий Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

апостол Павел обладал многими благодатными дарами,

однако не вообще всеми возможными;

праведным людям могут подаваться от Бога лишь некоторые дары

Здесь кто-то может сказать: что же тогда тебя беспокоит? Или ты станешь отрицать, что все силы и благодатные дары были у апостола? Я не сомневаюсь, что апостол имел их все, если речь идет о тех [силах и благодатных дарах], о которых в одном месте упоминает сам апостол; я полагаю, что епископы подумали именно о них, поэтому и одобрили эти [слова Пелагия], провозгласив, что это сказано согласно с церковным взглядом. Ведь апостол говорит так: И некоторых Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным [дал] силы [чудотворения], также дары исцелений, помощи, управления, разные языки [23]. Итак, что же? Мы скажем, что всего этого не имел апостол Павел? Кто дерзнет такое сказать? Ведь в силу самого того, что он был апостолом, он имел [дар] апостольства. Но он также имел и [дар] пророчества. Разве вот эти слова — не его пророчество: Ведь Дух ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям, учениям бесовским [24], и прочее? Он был также учителем язычников в вере и истине [25]. Он также проявлял силы [чудотворения] и совершал исцеления: ведь он стряхнул невредимой рукой укусившую его змею [26], и расслабленный поднялся по его слову, поскольку тотчас вновь сделался здоровым [27]. О каком [даре] помощи апостол здесь говорит, не очень ясно, поскольку это слово имеет очень широкое значение. Но кто скажет, что у апостола Павла не было и этого благодатного дара, если хорошо известно, что его труды весьма помогали спасению людей? А может ли что-то быть славнее его [дара] управления, если Господь и прежде управлял через него множеством Церквей, и теперь правит [Церковью] через его Послания [28]? Наконец, из разных языков разве могло ему каких-то не хватать, если он сам свидетельствует: Благодарю Бога, что я говорю языком всех вас [29]? Итак, поскольку, как следует думать, у апостола Павла не было недостатка ни в каком из этих [благодатных даров], то судьи одобрили ответ Пелагия, сказавшего, что апостолу были даны все благодатные дары. Но существуют и другие благодатные дары, которые не упомянуты в этом перечне. Ведь хотя апостол Павел и был превосходнейшим во многих отношениях членом Тела Христова, некоторые большие и лучшие благодатные дары приняла Сама Глава [30] всецелого тела [31], будь то в [Своей] плоти, будь то в [Своей] человеческой душе, — ведь это Свое творение [32] Слово Божие восприняло в единство Своего Лица, чтобы Оно было нашей Главой, а мы — Его телом. И действительно, если бы в отдельных [людях] могли быть все [благодатные дары], то могло бы показаться, что в таком случае [апостолом] напрасно предложено подобие с членами нашего тела. Ведь есть некие общие [свойства], присущие всем [телесным] членам, как, например, здоровье или жизнь, но есть и другие [свойства], собственные для отдельных [членов], поэтому ухо не воспринимает цветов, а глаз — звуков. По этой причине сказано: Если всё тело глаз, то где слух? Если всё — слух, то где обоняние? [33] Однако это сказано не в том смысле, что для Бога невозможно и ушам предоставить способность зрения, и глазам — слышания. Но, как достоверно известно, апостол [своим сравнением] обозначил именно то, что Бог делает в Теле Христом, то есть в Церкви, и [указал], какое существует различие церковных служений [34], [проявляющееся] как бы посредством различных членов, чтобы имелись также и дары, собственные для отдельных [членов Церкви]. Итак, теперь ясно, по какой причине те, кто выдвинули это [высказывание] в качестве обвинения [35], не хотели, чтобы устранялось различие благодарных даров. Также ясно, по какой причине епископы смогли одобрить то, что ответил Пелагий, — они сделали это ради апостола Павла, ведь в нем, как мы полагаем, пребывали все те [благодатные дары], которые он перечислил в одном [рассмотренном нами выше] месте.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

основанием его подозрений по отношению к Пелагию служит то,

что тот в ответе употребил слово «достоин», на основании которого можно сделать ошибочный вывод, что благодать Бога подается по заслугам человека

14. 33. Но тогда что же в этой главе стало источником моего беспокойства, о котором я сказал прежде? То, разумеется, что, как сказал Пелагий, «Бог подает все благодатные дары тому, кто достоин их получить, как Он дал их апостолу Павлу». Я бы не беспокоился по поводу этого его ответа, если бы он не касался того дела, которое следует защищать с величайшей заботой; а именно, [меня беспокоит то], как бы не подверглась нападению благодать Божия, если мы станем молчать и пренебрежем столь великим злом. Ведь поскольку Пелагий не сказал: «Бог подает [благодатные дары], кому Он захочет», но сказал: «Бог подает все благодатные дары тому, кто достоин их получить», у меня, когда я это читал, не могло не возникнуть подозрения. Поистине, и само имя благодати, и связанный с этим именем смысл упразднятся, если [будет считаться, что] благодать не подается даром, а ее получает тот, кто этого достоин.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

сам апостол Павел учит, что благодать всегда подается даром

Или, быть может, кто-нибудь скажет, что я наношу оскорбление апостолу, поскольку не говорю, что он был достоин благодати? Напротив, я нанесу оскорбление апостолу и навлеку на себя наказание в том случае, если не буду верить тому, что говорит сам апостол. Разве он не дал такое определение благодати, в котором показано, что она так называется, потому что подается даром? Разве не он сам сказал: Если же благодать, то уже не от дел, иначе благодать уже не благодать [36]? По этой причине он же говорит: Тому, кто действует, награда вменяется не по благодати, но по долгу [37]. Итак, всякому, кто достоин, [награда вменяется] по долгу. А если это долг, то это не благодать; ведь благодать подается, а долг отдается. Поэтому благодать подается недостойным, чтобы [затем] достойным был отдан долг. Но Сам [Бог] делает так, чтобы достойные имели все то, что Он намеревается им воздать; и Он же [прежде] даровал недостойным то, чего они не имели.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

заслуга веры также не предшествует благодати

14. 34. Здесь [Пелагий] может заявить: «Я хотел сказать, что не от дел, а по вере апостол был достоин того, чтобы ему была дана столь великая благодать; ведь он заслужил это не своими делами, которых прежде не имел, но своей верой». И что тогда? Мы станем считать, что вера не действует? Напротив, она поистине действует, поскольку она действует любовью [38]. При этом насколько сильно не превозносились бы дела неверующих, мы знаем, что истинно и непобедимо изречение того же апостола: Все, что не от веры, — грех [39]. Опять же, апостол часто говорит, что праведность уделяется нам не по делам, а по вере, хотя скорее сама вера действует любовью; [он говорит так] с той целью, чтобы никто не полагал, что он достиг этой веры заслугами дел, тогда как вера — это то начало, из которого начинаются добрые дела, ведь, как сказано: Все, что не от веры, — грех. Это же говорится и по отношению к Церкви в книге Песни Песней [Соломона]: Ты придешь и пройдешь от начала веры [40]. Итак, вера [действительно] добивается благодати, способствующей деланию добрых дел, однако мы, разумеется, никакой верой не заслуживаем того, чтобы иметь саму веру, но милосердие Господа предваряет нас [41], чтобы дать нам ту [веру], посредством которой мы следуем за Господом. Неужели эту веру мы дали сами себе и сами себя сделали верующими? Я решительно воскликну здесь: Он сделал нас, а не мы — сами себя [42]; да и апостольское учение не внушает ничего иного, поскольку [апостол] свидетельствует: Я говорю всякому из вас по данной мне благодати Божией: не думайте [о себе] более, чем надлежит думать; но думайте со скромностью, насколько каждому Бог уделил меру веры [43]. С этим же связаны и другие слова: Что ты имеешь, чего бы не получил? [44] Поэтому мы получили также и тот [источник веры], из которого начинается все то, что есть доброго в наших действиях.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

Бог воздает награду за человеческие заслуги,

но сами эти заслуги — дары Бога

14. 35. Но что в таком случае означает, когда тот же апостол говорит: Я подвизался добрым подвигом, завершил бег [45], сохранил веру; далее остается для меня венец праведности, который воздаст мне в тот день Господь, праведный Судья [46]? Неужели [мы скажем, что] этот [венец] не воздается достойным, но дается недостойным? Кто рассуждает так, недостаточно внимателен к тому, что венец не мог бы воздаваться достойному, если бы [прежде] благодать не была дана недостойному. Ведь апостол говорит: Я подвизался добрым подвигом, но сам же говорит: Благодарение Богу, Который дал нам победу через нашего Господа Иисуса Христа [47]. Он говорит: Завершил бег, но сам же говорит: [Это зависит] не от желающего и не от бегущего, но от милующего Бога [48]. Он говорит: Сохранил веру, но сам же говорит: Ведь я знаю, Кому поверил, и я уверен, что Он силен сохранить мой вклад до того дня [49], то есть, [сохранить] мой залог, поскольку некоторые рукописи не содержат чтение «вклад», а содержат более ясное чтение «залог» [50]. А что мы отдаем Богу в залог, если не то, о чем мы молимся, чтобы Он это сохранил? В число этого входит и наша вера. Ведь что другое Сам Господь, молясь, отдал в залог за апостола Петра, которому Он сказал: Я молился за тебя, чтобы не ослабела твоя вера [51]? Разве Он не просил Бога сохранить веру Петра, чтобы она, уступив искушению, не ослабела? По этой причине, о блаженный Павел, великий проповедник благодати, я скажу и не побоюсь, — ведь разве кто рассердится на меня слабее, чем ты, сказавший, что именно это следует говорить, и научивший, что именно этому следует учить, — итак, я скажу и не побоюсь: хотя за твои заслуги тебе будет воздан соответствующий им венец, но твои заслуги — это дары Бога.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

сам апостол Павел говорит, что он не был достоин дара апостольства

и получил благодать даром

14. 36. Поэтому достойному апостолу воздастся награда по долгу, но само апостольство было дано ему благодатью не по долгу, когда он был недостоин [этого]. Не пожалею ли я, что сказал такое? Ни в коем случае. Ведь я смогу защититься от обвинения собственным свидетельством апостола; никто не назовет меня дерзким, разве что тот, кто дерзнет самого апостола назвать лжецом. Сам апостол провозглашает, сам свидетельствует; желая показать [нам] поданные ему дары Бога, он хвалится не самим собой, а Богом [52]; он сам говорит о том, что не только не имел никаких добрых заслуг, чтобы [благодаря им] стать апостолом, но сообщает и о своих злых заслугах, [тем самым] выявляя и проповедуя благодать Бога. Он говорит: Я не пригоден называться апостолом [53]. А это что другое означает, если не это: «Я недостоин [называться апостолом]»? Ведь многие латинские рукописи содержат именно такое чтение. Разве это не то самое, что мы сейчас исследуем; разве в этом даре его апостольства не содержатся все прочие его благодатные дары? Ведь не было бы чем-то приличествующим или надлежащим, если бы апостол не имел [дара] пророчества, или не был учителем, или не сиял силами [чудотворения] и дарами исцелений, или не предоставлял помощи, или не управлял Церквами, или не владел превосходно разными языками. Все это охватывается одним наименованием — апостол. Итак, посоветуемся с ним, или лучше послушаем его. Скажем ему: «Святой апостол Павел, монах Пелагий говорит, что ты был достойным того, чтобы принять все благодатные дары твоего апостольства; а сам ты что скажешь?» Он говорит: «Я недостоин называться апостолом». Так неужели, чтобы воздать честь Павлу, я дерзну больше верить словам Пелагия о Павле, чем самому Павлу? Не сделаю я такого; ведь если я так поступлю, то скорее обесславлю себя, чем прославлю апостола [54]. Послушаем также, почему он недостоин называться апостолом; он говорит: Потому что я гнал Церковь Божию [55]. Если мы вдумаемся в смысл этих слов, то кто не сочтет, что Павел скорее должен быть справедливо осужден Христом, чем призван? Кто сможет столь сильно полюбить его как проповедника, чтобы не испытывать отвращение к нему как к гонителю? Поэтому он сам прекрасно и истинно говорит: Я недостоин называться апостолом, потому что я гнал Церковь Божию. Итак, совершая столь великое зло, чем же ты заслужил столь великое добро? Пусть все народы выслушают отвечающего: Но благодатью Бога я есть то, что есть [56]. Разве здесь благодать представляется не как подаваемая даром, а как-то иначе? Он говорит [далее]: И благодать Его во мне не была пустой [57]. Это он заповедует и другим, чтобы показать также [значение свободного] решения воли, когда говорит: Заповедуя [58], мы умоляем, чтобы вы не впустую приняли благодать Бога [59]. А чем он доказывает, что благодать Бога в нем не была пустой, если не тем, что следует далее: Но я потрудился больше всех других [60]? В самом деле, он не потрудился, чтобы получить благодать, но получил благодать, чтобы потрудиться; поэтому, будучи недостойным, он даром получил ту благодать, посредством которой сделался достойным, чтобы получить полагающиеся ему по долгу награды. Причем он не дерзает горделиво приписывать самому себе свой труд. Ведь сказав: Но я потрудился больше всех других, он сразу же добавляет: Не я, но благодать Бога со мной [61]. О великий наставник, исповедник и проповедник благодати! Что это значит: «я потрудился больше», [но] «не я»? Если [его] воля в какой-то мере превозносилась, то постоянно бодрствовало [его] благочестие и трепетало [его] смирение, поскольку [его] немощь [всегда] помнила о себе.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

приводится отрывок из внесенного в деяния Собора в Диосполе

повествования епископа Иоанна Иерусалимского

о предшествующей полемике по поводу взглядов Пелагия в Иерусалиме

14. 37. Как показывают [соборные] деяния, именно этим свидетельством [апостола] справедливо воспользовался также святой Иоанн, предстоятель Иерусалимской Церкви, как он сам рассказал, когда наши собратья епископы, которые вместе [с ним] заседали на этом суде, спросили его о том, что произошло у него [в епархии] еще до суда [62]. Ведь [63] он сказал, что «тогда некоторые стали перешептываться и утверждать, будто Пелагий заявляет, что это может совершиться без благодати Бога», — то есть [64] [может совершиться] то, о чем было сказано прежде, что «человек может быть без греха [65]». Епископ Иоанн говорит [далее]: «Выразив порицание по этому поводу [66], я сослался на то, что апостол Павел, много потрудившийся, все же говорит, что [это произошло] не по его силе, а по благодати Бога: Я потрудился больше всех других; не я, но благодать Бога со мной [67]; и вновь: [Это зависит] не от желающего и не от бегущего, но от милующего Бога [68]; и это: Если Господь не строит дом, впустую трудятся те, кто его строят [69]; и мы сказали многое другое подобное из Священного Писания. Поскольку же они [70] не принимали то, что мы говорили из Священного Писания, но продолжали перешептываться, Пелагий сказал: «И я так верую; анафема тому, кто говорит, что человек может без помощи Бога достичь совершенства во всякой добродетели»».

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

в Иерусалиме Пелагий согласился, что без помощи Бога человек не может достичь совершенства в добродетели, и на Соборе в Диосполе он своим молчанием подтвердил верность свидетельства епископа Иоанна об этом

15. 38. Это епископ Иоанн рассказал [на Соборе] в присутствии слушающего Пелагия. Тот, безусловно, мог бы почтительно возразить [71]: «Твоя Святость ошибается, ты неправильно вспомнил, я не сказал в ответ на эти свидетельства, которые ты привел из Писания: «И я так верую», поскольку я не понимаю их в том смысле, согласно которому благодать Божия, когда она трудится вместе с человеком, чтобы он не грешил, делает это таким образом, что [это зависит] не от желающего и не от бегущего, но от милующего Бога [72]».

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

прежде Пелагий высказывал иное мнение в толкованиях на Послание к Римлянам;

теперь он должен либо осудить этот текст, либо исправить его

16. 39. Ведь имеются некие толкования послания [апостола] Павла, написанного к Римлянам, которые, как говорят, написаны самим Пелагием [73]. Там он утверждает, что написанное: [Это зависит] не от желающего и не от бегущего, но от милующего Бога, сказано не от лица Павла, но что апостол, говоря это, пользуется вопросительной и возражающей речью, тем самым показывая, что так ни в коем случае не следует говорить [74]. Однако [в рассказе на Соборе] епископ Иоанн открыто признал, что это изречение принадлежит апостолу, [и отметил], что он напомнил его [на совещании в Иерусалиме] с той целью, чтобы Пелагий не думал, будто кто-то не грешит без благодати Бога, и сказал, что Пелагий [тогда] ответил: «И я так верю». А Пелагий, присутствуя [на Соборе] и слыша [все это], не возразил: «Я так не верю». Поэтому, что касается упомянутого превратного толкования, — которое Пелагий хотел наделить тем смыслом, что апостол сам не думал того, [что сказал], но скорее возражал [на это], — то надлежит, чтобы Пелагий или отверг, что это толкование было написано им, или, не сомневаясь, исправил и улучшил его.

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

дополнительное замечание об обвинениях епископа Иоанна Иерусалимского

в адрес некоторых клириков

К тому же [75], что бы ни сказал епископ Иоанн об отсутствовавших [на суде] наших братьях, а именно, или о епископах Геросе и Лазаре, или о пресвитере Орозии [76], или о других лицах, чьи имена здесь не приводятся, я думаю, он [сам] понимает [77], что это не позволяет преждевременно вынести им приговор. Ведь если бы они присутствовали [на Соборе], они, возможно, смогли бы, — не стану говорить, уличить его во лжи, — но, пожалуй, напомнить [ему] то, что он, быть может, забыл, или то, в отношении чего его мог ввести в заблуждение латинский переводчик, пусть даже не из-за стремления солгать, но по причине сложности малопонятного чужого языка, в особенности учитывая то, что тогда дело велось без [письменных] деяний [78], которые для того и учреждены с пользой, чтобы нечестные не могли соврать, а честные о чем-нибудь не забыли. Если же кто-либо по этому поводу поставит перед упомянутыми нашими братьями [79] некий вопрос и призовет их к церковному суду, то они явятся [на него], как только смогут. Но у нас разве есть обязанность что-то здесь исследовать, если даже сами судьи, выслушав рассказ нашего собрата в епископстве [80], ничего не захотели произнести по этому поводу [81]?

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

употребив в своем ответе слово «достоин», Пелагий выступил против свидетельства апостола Павла и присоединился к тем мнениям Целестия, которые ранее сам осудил

17. 40. Итак, поскольку присутствующий [на суде] Пелагий своим молчанием согласился с тем, что он [прежде] сказал на приведенные [ему] свидетельства Писания: «И я так верю», как же он не вспомнил находящееся чуть выше [приведенных слов [82]] свидетельство апостола; как же он не заметил, что апостол говорит: Я недостоин называться апостолом, потому что я гнал Церковь Божию; но благодатью Бога я есть то, что есть [83]; как же он не увидел, что не следовало ему, рассуждая об изобилии благодатных даров, которые получил этот самый апостол, говорить, что получивший их был достоин [этого]? Ведь сам апостол не только не сказал такого, но и доказал, что он [как раз] не был [их] достоин, приведя особое основание этого, и тем самым преподал учение о том, что благодать поистине подается даром. Но если даже Пелагий не смог поразмыслить или вспомнить о том, что было незадолго до этого рассказано святым [епископом] Иоанном, ему следовало бы оглянуться на собственный самый последний ответ и обратить внимание на те [высказывания], выдвинутые как обвинения [против него] из [книги] Целестия, которые он анафематствовал немного раньше [84]. Ведь разве в число обвинений не входит то, что Целестий сказал: «Благодать Бога дается в соответствии с нашими заслугами»? Итак, если Пелагий истинно анафематствовал это, тогда что означают его слова о том, что все благодатные дары были даны апостолу в соответствии с [его] заслугой? Или «быть достойным получить» означает что-то одно, а «получить в соответствии с заслугой» — что-то другое? Неужели Пелагий может в каком-то тонком рассуждении показать, что кто-то может быть достоин [чего-то], но не заслуживать [этого]? Однако Целестий, или кто угодно другой, чьи приведенные выше высказывания Пелагий все вместе анафематствовал, не позволит ему окутать себя облаками и укрыться в них даже с помощью этого слова [«достоин»]. Ведь Целестий настойчиво говорит [дальше]: «И сама благодать помещена в моей воле; [она зависит от того], буду ли я достоин или недостоин». Итак, если эти слова, в которых говорится о том, что благодать Бога дается в соответствии с заслугами и дается достойным, справедливо и истинно осуждены Пелагием, каким сердцем он мог помыслить и какими устами произнести то, что он заявил: «Мы говорим, что Бог подает все благодатные дары тому, кто достоин их получить»? Если рассмотреть это тщательно и внимательно, то у кого не возникнет беспокойства по поводу этого ответа и этой защиты Пелагия?

Продолжение комментария Августина к ответу Пелагия об апостоле Павле:

епископы одобрили ответ Пелагия либо по той причине, что от их внимания ускользнуло слово «достоин», либо поскольку они сочли, что это слово все же можно понять

в смысле церковных представлений о благодати

17. 41. Но кто-то скажет: «Почему же тогда судьи одобрили это»? Признаюсь, я и сам пребываю в сомнениях на этот счет. Но, разумеется, либо краткие слова легко ускользнули от их слуха и внимания, либо они, полагая, что каким-от образом это можно понять и правильно, не захотели затевать спор чуть ли не из-за одного слова с тем, от кого, как им казалось, они получили бесспорные исповедания по обсуждаемому вопросу. Быть может, то же самое случилось бы и с нами, если бы мы вместе с ними заседали на этом суде. Ведь если бы вместо одного только использованного слова «достоин» было бы употреблено слово «предопределен» или нечто похожее, тогда, безусловно, никакое опасение не охватывало бы и не отягощало бы душу. Пожалуй, того, кто становится оправданным посредством избирающей его благодати, можно [даже] назвать достойным — не по причине каких угодно предшествующих добрых заслуг, а по причине предназначения [к этому], [то есть] в том же смысле, в каком он называется избранным. Сложно рассудить, можно ли так сказать, не нанося вообще никакого ущерба пониманию [сути дела], или хотя бы нанося наименьший ущерб. Что же касается меня, то я легко бы прошел мимо этого слова, если бы не та книга [Пелагия], на которую я составил ответ [85], где он вообще не говорит ни о какой благодати Бога, за исключением той благодати, которую он отождествляет с нашей природой, сотворенной [Богом] со свободным решением [86]. По этой причине я стал беспокоиться об образе мыслей Пелагия: не могло ли оказаться так, что он позаботился вставить это слово [«достоин»] не по причине небрежности в речи, а по причине внимательности [к защите своего] учения. Ну а те последние [высказывания], которые еще оставались, настолько возмутили судей, что они сочли их подлежащими осуждению еще до ответа Пелагия.

Заключительная подборка высказываний из книги Целестия

18. 42. Ведь в качестве обвинения было предъявлено, что, как сказано в шестой главе книги Целестия, (25) «[люди] не могли бы называться сынами Бога, если бы не сделались во всех отношениях без греха», из чего [87], как сказано [в обвинительной записке], следует, в соответствии с его мнением, что даже апостол Павел не был сыном Бога, поскольку он сказал: Не в том смысле, что я уже получил [это] или уже стал совершенным [88]. В седьмой главе [сказано], что (26) «забвение и неведение не относятся к греху, поскольку случаются не по воле, а по необходимости», тогда как [89] Давид говорит [Богу]: Грехов моей юности и моего неведения не вспоминай [90], да и в законе было предписано приносить жертвы за неведение как за грех [91]. В десятой главе сказано, что (27) «свободного решения не существует, если [человек] нуждается в помощи Бога, поскольку каждый имеет в собственной воле [власть], чтобы сделать или не сделать что-то». В двенадцатой [92] главе [сказано], что (28) «наша победа происходит не от помощи Бога, а от свободного решения»; к этому [заключению], как сказано [в обвинительной записке], он подводит такими словами: «Победа — наше [дело], поскольку по собственной воле мы взяли в руки оружие; так же точно и в противоположном случае, когда нас побеждают — это наше [дело], поскольку по собственной воле мы пренебрегли вооружением». И, как говорится [в обвинительной записке], «он предлагает [там же] свидетельство апостола Петра, что мы соучастники Божественной природы [93], и строит [на его основании такой] силлогизм: «Если душа не может быть без греха, то и Бог подвержен греху, поскольку Его часть, то есть душа, подвластна греху»». [Наконец], в тринадцатой главе он говорит, что (29) «прощение согрешающим подается не по благодати и милосердию Бога, но по заслуге и труду тех, кто благодаря покаянию сделались достойными милосердия».

Ответ Пелагия:

он не признает эти высказывания своими и осуждает их вместе с Церковью

19. 43. Когда все это было оглашено, Собор сказал: «Что скажет присутствующий здесь монах Пелагий по поводу тех глав, которые были зачитаны? Ведь святой Собор и святая кафолическая Церковь Божия отвергают это». Пелагий ответил: (25а–29а) «Я вновь говорю, что, даже по свидетельству самих [обвинителей], эти [высказывания] — не мои. Поэтому, как я уже сказал, я не должен за них отчитываться. Что касается тех [высказываний], о которых я исповедал, что они — мои, то я подтверждаю, что они [высказаны] правильно. Что же касается тех [высказываний], о которых я сказал, что они — не мои, то их я отвергаю в соответствии с суждением святой Церкви, говоря «анафема» всякому [человеку], противоборствующему и противоречащему учению святой кафолической Церкви. Сам же я верую в Троицу единой сущности [94] и во все [прочее] в соответствии с учением святой кафолической Церкви. Если кто-то мыслит что-то чуждое этому, да будет анафема».